СТАТЬИ


ДОЛГОЖИТЕЛЬСТВО И ЭКОНОМИКА

Европейский взгляд на демографический кризис. Из статьи Жореса Медведева (Лондон), специально для «Земского обозрения».
Директор английского банка Мервин Кинг объявил о намерении выпустить в обращение особые «облигации долгожительства» со сроком «созревания» в 25 лет. Доход от их продажи должен поступать в пенсионные фонды. Как оказалось, именно полмиллиона британских долгожителей (то есть людей, возраст которых превысил 90 лет) требуют наибольших затрат систем социального обеспечения.
В большинстве стран Запада пенсии, назначаемые с 60 лет, индексируются к инфляции и дополняются «возрастными» надбавками каждые 10 лет. Особенно много льгот именно у тех, кому за 90 - они вводились давно, когда до этого возраста доживали лишь немногие. Средний возраст всего населения Италии, Германии и Японии превысил 40 лет, в Великобритании приблизился к этой цифре.
Политиками Европы обсуждаются перенос права на пенсию на более поздний возраст – 65 и даже 70 лет – и уменьшение размеров самих пенсий. В Швейцарии и в Голландии уже легализованы добровольные самоубийства неизлечимых больных, обычно очень старых, в специализированных клиниках.
 
                   Демографический профиль и экономика
В Великобритании пик увеличения рождаемости после окончания Второй мировой войны пришелся на 1946-1950 годы. В Германии «бум новорождённых» был сдвинут на 1951-1957 годы, так как только в 1950 году вернулись из плена в СССР около четырёх миллионов солдат, работавших на разных стройках. В России пик послевоенного бума рождаемости приходился на ещё более поздний срок – 1956-1960 годы, что связано с очень большими военными потерями. Реальный рост рождаемости начался не в связи с демобилизацией, а с вступлением в брачный возраст родившихся в 1936-1940 годах.
В 2000 году в России максимальный процент составляла прослойка людей среднего возраста (40-44 лет) – 8,6%. В Великобритании и Германии пропорция этого возраста была ниже – 7,7 и 7,5%. В менее развитых экономически странах, например в Индии и Бразилии, наибольшую пропорцию составляли более молодые группы, ещё не вступившие в «рабочий» возраст. В Китае самой обширной в 2000 году была группа 30-34-летних вследствие почти двадцати лет искусственного ограничения рождаемости. Китайское «экономическое чудо» связывают с благоприятным демографическим составом населения и скромными расходами бюджета не только на старых, но и на детей. «Демографические дивиденды» в максимальной степени получают Китай, Южная Корея, Вьетнам, Таиланд и Малазия. В странах Европейского Союза и США «демографические дивиденды» были растрачены уже в конце прошлого столетия.
Демографический кризис, связанный с вступлением в пенсионный возраст первых поколений послевоенного бума рождаемости, начался в Бельгии, где на пенсию можно было уходить в 57 лет, и в Германии, где главный бум рождаемости приходился на 1934-1939 годы – это был искусственно стимулируемый нацистским законодательством рост «высшей арийской» расы.
Экономический «груз» пенсионеров и долгожителей
Пенсии и бесплатное лечение людей пожилого возраста впервые начали вводить в Германии в конце XIX века, после её объединения канцлером Отто фон-Бисмарком. В Великобритании первые пенсионеры появились лишь в 1908  году, а всеобщее пенсионное обеспечение и бесплатное национальное здравоохранение датируется 1948 годом. Эти реформы не представляли тогда экономических проблем. Средняя продолжительность жизни не превышала в послевоенной Европе 62 лет и число пенсионеров составляло лишь 3-4% от общего населения. Медицинские расходы были сосредоточены на борьбе с инфекционными и эпидемическими заболеваниями, снижении детской смертности. Специфические болезни старости, гипертония, остеопороз, артрит, диабет-2, старческое слабоумие не только не лечились, но часто и не диагностировались.
Проблема пенсий и высоких медицинских расходов пожилых и старых людей была замаскирована в период долгого экономического бума 1986-1999 годов, определявшегося рекордно низкими ценами на энергию и быстрым развитием высокотехнологических отраслей. Резкое падение курса акций на всех западных биржах в марте 2000 года и крах акций высокотехнологических кампаний, обесценившихся на 70-80%, сильно ударил именно по пенсионным фондам и страховым кампаниям, имевших пенсионные счета, так как их капиталы сохранялись в акциях.
В США, Великобритании, Японии и Голландии  главные пенсионные ресурсы накапливаются в независимых от бюджета пенсионных фондах как самостоятельных финансовых корпорациях. В Германии, Италии, Швеции и Франции выплаты большинства пенсий производятся из государственного бюджета, то есть с налоговых отчислений текущего года. Это было возможно лишь за счет сохранения налогов на очень высоком уровне. Для этой группы стран решение проблемы «кризиса старости» более трудно, так как нет целевых фондов, накопленных в течение десятилетий. В США общий пенсионный резерв в 2002 году ожидался на уровне $7 трлн, в Великобритании и Японии $1,5 трлн. Эти астрономические цифры не являются, однако, показателем благополучия. Пенсии формируются из пополнений и прибыли основного капитала, и главная проблема в том, что этот капитал растет медленнее, чем рост числа пенсионеров. Пропорция пенсионеров в составе общего населения очень высока и продолжает расти: в 2001 году в Великобритании - 20,9%, во Франции – 21,3%, в Германии – 22,9% и в Италии – 23,9%.
Экономический «груз» пенсионеров растёт из-за непропорционально высоких затрат национального здравоохранения на болезни старости. Пенсионеры в странах ЕС поглощают около 70% всех расходов на медицину. На каждое новое лекарство, вводимое в практику для лечения инфекционных заболеваний, приходится около ста лекарств, разработанных для лечения возрастных патологий. Хорошо известно, что расходы на медицинское обслуживание растут пропорционально возрасту. Есть, однако, интересный парадокс, показывающий преимущества долгожительства. Подсчитано, что медицинские расходы в последние два года жизни для людей, умиравших в 67 лет, были в три раза выше, чем двухлетние медицинские расходы в последние годы жизни тех, кто умирал в 90 лет. Это объясняется тем, что окончание жизни до 70 лет связано обычно с хроническими болезнями, такими, как склероз, рак, диабет, остеопороз, инсульты, тогда как люди, доживающие до 90 лет, отличаются обычно крепким здоровьем и не страдают от дорогих для медицины хронических заболеваний.
Следует, конечно, учитывать, что медики, которые активно занимаются лечением болезней пожилого возраста, почти не обращают внимания на проблемы очень старых людей - старше 85 лет. Главной проблемой долгожителей являются не болезни, а общее физическое увядание. Но «уход за престарелыми» - это в западных странах уже коммерческий бизнес, а не обязанность бесплатной медицины.
Резкий контраст между возрастом основной смертности мужчин существует в России и в Великобритании. В Великобритании рост смертности пропорционален возрасту и максимальное число мужчин умирает после 80 лет. В России максимальная смертность мужчин приходится на 60-69 лет, и до 80 доживают немногие. По женщинам графики смертности в России и Великобритании более сходны. График смертности мужчин в России характерен для общества с высоким уровнем хронических болезней и болезней «образа жизни», связанных с курением и алкоголизмом. Такой же профиль имеет смертность мужчин в Украине, Беларуси и уже ставших членами Европы прибалтийских республиках. То, что эти страны имеют высокий уровень медицинского обслуживания и общей санитарии, видно по низкой детской смертности.
В бедных странах Азии и Африки, где главной причиной смертности являются инфекции, пик смертности приходится на детский возраст. Мужское население в Польше живёт дольше, чем на соседней Украине, но всё же не достигает «британского» уровня. Пик смертности поляков приходится на 70-79 лет. Наилучший профиль мужского долгожительства в Европе обнаруживается в Швеции.
 
Возрастной экономический кризис и глобализация
Избежать непопулярных мер, таких, как сокращение размеров пенсий и повышение пенсионного возраста, невозможно. Эти новые законодательные меры планируются на очень большой срок (в США, например, до 2070 года).
В Великобритании уже разработан законопроект о новых методах расчёта пенсий более четырёх миллионов государственных служащих и «бюджетников», учителей, медсестер, врачей, работников университетов. С 2006 года предполагается проведение расчётов пенсий не на основе последних перед отставкой высоких окладов, а с учётом некоего «среднего заработка» за весь период трудовой деятельности. Это ударит, прежде всего, по очень большим пенсиям тех госслужащих, которые продвинулись по служебным лестницам до высоких должностей. В некоторых случаях их пенсии уменьшатся вдвое, но они останутся, конечно, значительно выше прожиточного минимума. Будет уменьшен контроль за пенсиями в частном секторе экономики, что позволит работодателям снижать обязательные вклады в пенсионные фонды.
Второй путь решения «пенсионной проблемы» состоит в сдвиге права на пенсию на более поздний возраст. Это всё же не сможет компенсировать уменьшение работающего населения. В Великобритании, например, в 2000 году 35-39-летних было 4,8 млн человек, а 20-24-летних лишь 3,5 млн. Дефицит в 1,3 млн вряд ли можно будет покрыть лишь за счет шестидесятилетних, так как общее число рабочих мест в западных экономиках при переходе к сервисным и информационно-насыщенным отраслям сильно возросло. Изготовление микропроцессоров, как оказалось, требует большего числа рабочих мест, чем литьё стали и чугуна. В Германии разница этих же поколений была ещё выше - 2,9 млн человек. Во Франции, где высокая рождаемость поддерживалась государственной политикой и щедрыми пособиями на второго и третьего ребенка, разницы между молодым и средневозрастным поколениями практически нет. Рождаемость во Франции самая высокая в Западной Европе. В 1984 году население Франции было ниже британского – 55,1 и 56,5 млн человек соответственно. В 2002 году Франция, однако, обогнала Великобританию по числу жителей.
Противоречия между нуждами экономики и ограниченностью ресурсов рабочей силы возникали и раньше. В периоды послевоенных экономических «бумов» 1950-х и 1960-х годов они решались путём импорта рабочей силы. Миллионы турков ехали в Германию для работы по долгосрочным договорам. Франция импортировала рабочую силу из Алжира и других стран Северной Африки. Великобритания везла рабочих из Индии, из бывших южно-американских колоний и из Африки. Япония решала эти же проблемы другим путем – не импортом рабочей силы, а экспортом своих предприятий, строя свои заводы в США, Великобритании, Индонезии, Южной Корее.
Иммигранты из стран с иным, чем на Западе, расовым и религиозным населением плохо ассимилировались в европейскую цивилизацию. В конечном итоге Западная Европа, а за ней и США пошли по японской модели экспорта промышленных предприятий и некоторых форм сервиса (программирование, расчётные операции) в более бедные страны. Первой по этому пути пошла Германия, начав в середине 90-х годов перенос части своих автомобильных и машиностроительных заводов в Чехию, Словакию и Польшу. Вскоре и Великобритания стала переносить часть своей текстильной и обувной промышленности в Индию и Китай. Затем начался экспорт ряда сервисных и расчётных отраслей, что облегчалось тем, что в Индии английский язык является по конституции, наряду с хинди, официальным языком.
Экспорт рабочих мест, выгодный для частных кампаний и для сервисных служб госсектора, например, для проведения множества расчётов налоговых служб, сокращает объемы иммиграции, но не решает проблем пенсионных фондов - он уменьшает поступление налогов в государственный бюджет.
Экспорт рабочих мест не ликвидировал иммиграции. Туризм, пищевая и дорожно-строительная промышленность, больницы и школы, жилищный сектор, банки, сельское хозяйство, переработка нефти по-прежнему нуждаются в притоке  иммигрантов, осваивающих массовые, но не популярные и низкооплачиваемые профессии (медицинские сёстры и санитары, школьные учителя, работники коммунальных служб, горничные и официанты, сельскохозяйственные и строительные рабочие).
В иммиграционном потоке в Великобританию, составившем 372 тысячи человек только в 2001 году, начинают преобладать граждане стран Восточной Европы и СНГ.
Русская диаспора в Западной Европе заметна, хотя прошлые потоки иммиграции из России уже ассимилированы. В новой волне первыми стали прибывать на Запад относительно состоятельные «новые русские» и научные работники. Затем, уже по иммиграционной вербовке, пошли программисты, служащие банков и экспортно-импортных кампаний, работники представительств российских нефтегазовых кампаний. В последние два-три года в русскую диаспору в Великобритании вливаются работники сферы обслуживания, здравоохранения и строительные рабочие. В Лондоне сейчас живут около 200 тысяч русских, есть две русские газеты, русские клубы, рестораны и даже больницы. Русская диаспора в Германии составляет около 700 тысяч человек. Появились специальные иммиграционные юридические агенства, которые ведут организованную вербовку в России, Украине и Беларуси.
Так западная экономика стремится купить себе «вторую» молодость. Будет интересно наблюдать за всеми переменами. Они могут оказаться ключевыми в истории западной цивилизации.